МОРСКОЙ СУНДУЧОК

[Ольга Макарова]

 

Морские новости ,рассказы , байки ...

[Ольга Макарова]

 

Возить бананы из Вьетнама во времена СССР, оказалось небанальным делом. (вспоминания моряка пенсионера) 

Кое-что о температуре в трюмах и лягушачьих лапках.

 

Пришлось мне несколько лет отработать на банановозе. По правде говоря, нет такого типа судов, как и с другим их названием фруктовоз. Просто – это рефрижераторное судно, но обязательно с очень большой для транспорта скоростью и мощнейшей рефрижераторной установкой. И то, и другое нужны, чтобы сохранить груз бананов на переходах от стран центральной Америки, где их особенно массово культивируют до Европы. Бывало, что банановозы теряли до половины груза, выбрасывая созревающие за борт, чтобы сохранить остальные.

Бананы – самый деликатный и капризный груз из охлаждаемых.  В то время,  как - мясо, рыба, сыры, колбасы и многие, многие другие, даже овощи и фрукты позволяют при перевозке некоторые колебания в пределах рекомендуемых температурных зон. То для бананов в зависимости от их сорта задается только одна температура от 7 до 13 градусов Цельсия и только полградуса суммарное отклонение. Грузоотправители считают банан живым существом и это в принципе верно. Беда может прийти с любой стороны. Если опустить температуру ниже, то этот груз простудится и никогда уже не созреет.

 А надо сказать, что бананы грузят в трюма совершенно зеленые и твердые, как огурец или картошка. Кстати, вместо картошки их используют в большинстве стран, где они растут. Нередко можно увидеть женщин, соскабливающих тонкую шкурку, как с молодых клубней, а затем нарезающих твердые бананы для супа или, чтобы жарить.

Коль банан простынет, он потом просто почернеет и сгниет. А если температуру поднять чуть выше, то начнется быстрое созревание. При этом за счет выделяемых при  этом газов созревать немедленно начинают и соседние. Причем не только в гроздях, которые вы видите в магазинах, но и в банчах, если их перевозят на вешалах. Банча – это много гроздей на одном черенке, выросших из соцветия. Плодов в банче – штук 200 -300.  Если не заметить этого вовремя, то – прощай часть груза. Бананы прямо-таки с цепной  реакцией созревают. И тогда дорога каждая минута, иначе можно привезти почерневшую кашу. Да и целые, но почерневшие бананы уже не годятся для продажи. Только свиньям на корм.

Вот поэтому этот тип судов имеет такие же высокие скорости, как линейные контейнеровозы, двигающиеся по строгому расписанию. Даже пассажирским лайнерам сейчас такие скорости не выгодны из-за больших затрат на топливо. А вот на банановозах скорость оправдана экономически. Стоимость этих фруктов намного превышает их цену при покупке у производителей.

По правде говоря. У нас в стране никогда не было настоящих банановозов. Те, что строили для нас в Польше просто нескромно называть так, потому что их максимальная скорость была около 20 узлов. Фирмы, занимающиеся перевозкой бананов, считают, что скорость ниже 23 узлов делают судно ненадежным для такого груза. Одна из шведских фирм продала нам сразу 4 судна по цене металлолома. Самый быстроходный был «Сан Блас», переименованный в «Олюторку». Он имел среднюю эксплуатационную скорость 22,5 узлов и был самым быстроходным из советских судов на Дальнем востоке. Лаг отсчитывал 500 миль ежесуточно. Удивительно, что у этого судна не было волны, расходящейся от носа. Оно будто нож разрезало воду, настолько совершенны были его обводы с точки зрения гидродинамики. Только за кормой горбились три здоровенных водяных бугра.

Еще не кончилась война во Вьетнаме, когда меня с капитаном Лапшиным  вызвали в эксплуатационный отдел Пароходства и поставили задачу возить оттуда бананы. Попытки сослаться на то, что нет опыта, нисколько не помогли. Дали нам какой-то, как оказалось бесполезный буклет о перевозках скоропортящихся фруктов на английском языке. Сказали, что спросу с нас не будет, даже если будем привозить брак, так как за ракеты и прочее оружие (а мы им возили даже рис, от которого они и загибались из-за иного состава питательных элементов, чем у местного) с них взять больше нечего.

При отсутствии груза на Хайфон нас загружали во Владивостоке или Находке замороженной рыбой на Сингапур. В трюмах при ее перевозке – минус 22 градуса Цельсия. Через десять суток мы ее уже выгружали в Джуронге. Затем чистили и мыли трюма и твиндеки, сушили их и жгли потом в жаровнях кофе для уничтожения оставшихся запахов.  Потом включали мощнейшие озонаторы и охлаждение. Перед погрузкой бананов помещения тщательно обследовались сюрвейером на готовность. Далее начиналась погрузка с автомобилей, непрерывно подъезжающих к борту, и с джонок через лацпорты (это герметичные двери в бортовой обшивке), открытые в твиндеки с другого борта. Можно отметить, что вьетнамцы в Хайфоне грузили судно быстрее, чем наши докеры выгружали его во Владивостоке.

Удивляют мужество и стойкость этого низкорослого какого-то даже миниатюрного народа с его полуптичьей  речью во время войны, длившейся десятилетиями. Они отвоевывали свою независимость сначала у французов. Потом защищали ее от американцев в процессе гражданской войны. Следом китайцы пытались принудить их к вассальной зависимости, двинув свои танки и дивизии. Вьетнамцы дали им достойный отпор.

Поражают и та предприимчивость и изобретательность, с которой они проводили послевоенное восстановление хозяйства своей страны. Конечно, немало значила помощь, оказанная социалистическими странами. Но что бы она стоила, если бы сам народ не стремился к освобождению своей страны. А представьте себе, что для возможности выращивать рис снова на земле, политой американскими дефолиантами им пришлось переворачивать  двух - трехметровый слой почвы на всей плодородной  пойме Меконга, чтобы закопать поглубже отраву.

Впечатлений от этих рейсов, как и далее от рейсов на научно исследовательских судах, но уже не только в Хайфон, но и в  Хо Ши Мин (бывший Сайгон), Нячанг, Дананг, осталось на толстую книгу. Здесь будут коротенькие воспоминания.

 Вот- перерыв в погрузке. Спускаюсь вместе с рефрижераторным механиком проверить состояние вентиляторов и озонаторов. На палубе окружает толпа грузчиков. Каждый тянется хоть украдкой потрогать меня. Удивление прошло,  только когда переводчик объяснил, что для вьетнамцев прикоснуться к волосатому человеку – это обрести счастье. А надо сказать, что заросший я изрядно, волосы на груди, спине, плечах. Чтоб не вызывать каждый раз переполох пришлось впредь натягивать рубашку или футболку.

Когда американцы начали бомбить Хайфон регулярно, было интересно видеть, что на месте развалин от взрывов на следующий наш приход уже росли кусты бананов. Вообще-то бананы – это никакие не пальмы, а обычная многолетняя трава, причем – быстро растущая,  правда, гигантских для травы размеров.

В Хайфоне было общежитие для военных и гражданских специалистов из соцстран. Поляки, чехи, югославы частично жили со своими женами. Нашим это было запрещено. Наших было, конечно, больше всех.  «Консультанты»: вертолетчики, ракетчики, зенитчики. И вот, что странно свободы им особой не предоставляли, как и нашим дипломатам.

Ребята рассказывали о боевых действиях. К примеру,  американские бомбовозы  вначале практически безнаказанно сбрасывали смертельный груз с больших высот, но вьетнамцы не допускали наших спецов к нашим же зенитным комплексам. А вот когда разрешили все-таки, то за один их вылет на землю свалилось штук шесть или семь, что сразу отбило у америкосов желание нагло показывать превосходство.

Дипломаты наши жили в пределах одного квартала в Ханое. Иногда приезжал кто-нибудь оттуда с поручением передать почту или посылку в Союз, заодно и поесть что-нибудь типа борща, черного хлеба, соленой селедки или сала. Они там чуть ли не подвывали от тоски по нормальной жизни и по привычной с детства пищи.

А надо сказать, что вьетнамская кухня – это сумма рецептов их чисто национальных блюд с большой примесью французской и китайской  рецептуры. У французов Вьетнам многие десятки лет был колонией, ну а китайцы – это ближайшие соседи, немалое их число ассимилировались в этой стране. Поэтому в ресторанах очень просто можно заказать порою очень удивительные блюда. Ну, типа - суп из гнезд  ласточек или ящерок геконов в подливе. Можно и гораздо дешевле – суп из акульих плавников или лягушачьи лапки в кляре.

Скорешевался я с водителем из нашего посольства, приезжавшим с поручениями оттуда к нам на судно. У нас обнаружились общие знакомые, а еще было это взаимовыгодно. С ним пару раз забредали мы в ресторан интерклуба.

Нам при желании выдавали в то время  не местные деньги, а их заменители, вроде как в Союзе чеки Внешторгбанка. Моряки их помнят. За них в городе ничего не купишь, поэтому на базаре  платил мой новый товарищ. Зато в ресторане рассчитывался за еду я.  Можно было еще купить сувениры или какие-нибудь безделушки и местное спиртное в магазине интерклуба прямо у проходной в порт. Однако спиртное он привозил из посольства. Обычно полную балетку, т.е. бутылок 6 - 7. И был это Арарат, но с наименованием на наклейке «бренди» вместо «коньяк». 

Брали мы бутылочку и отправлялись поужинать.Заказывали одно общее на двоих блюдо лягушачьих лапок, фруктовый салат и кофе. И было нам «оцено хоросё», как говорил мой японский переводчик на ремонте в Хакодате.

Однажды компания мотористов и матросов, сидящих за столами рядом, заинтересовалась, что это мы с таким удовольствием откушиваем. Порции у вьетнамцев, как и у китайцев большие, еды было много, и мы без сожаления отсыпали им попробовать. Ребята, из экономии вообще не заказывали закуску, а местное пойло просто запивали каким-либо соком. Дешево и задиристо. Ну а тут такая шара.

Если вы кушали окорочка голубей или перепелок в кляре, то можете представить, что и лягушачьи лапки внешне точно такие же. Более того и по вкусу они мало отличаются. Ну, если только лягушечье мясо - более нежное. Но ребята узнали об этом уже на борту, интересуясь, что же они такое вкусное пробовали. Некоторые матерились, одного стошнило. Стоит ли  говорить, что  ко всему привыкают. Когда мы с моим кентом ужинали в следующий наш приход в Хайфон, то ребята за соседним столиком уже не стесняясь, попросили отгрести им немного деликатеса и ели лапки с видимым удовольствием.

В заключение полезный совет: можете, не побаиваясь покупать недозрелые бананы. Если вплотную к ним положить один спелый из ранее приобретенных или даже местное яблоко, то бананы дозреют очень быстро. Из тех, что мы привозили во Владивосток, два вагона оставляли на несколько дней поспевать для города, а остальные развозили в рефрижераторных поездах до самого Урала. Европейскую часть снабжали через Калининград и Ленинград, а потом и Новороссийск.

Добавлю, что как ни странно, при минимуме автоматики мы успешно справлялись с задачей и даже лучше, чем команды новых банановозов, построенных в Польше. На них оборудована более развитая автоматика контроля температуры в трюмах. 

http://kambalin.livejournal.com/193570.html 

[Ольга Макарова]

Необычное явление зафиксировано в китайском курортном городе Циндао. Морская волна прибила к берегу небывалое количество загадочных водорослей. Морские растения, которые обычно издают неприятный запах, распространили на всю округу насыщенный цитрусовый аромат. 

[Елена Орлова]

Лимонные водоросли - результат эксперимента подводных жителей. Мне так ка-а-а-а-жется...

[Лика]

Спасибо, Оленька! Интересно!

>>(вспоминания моряка пенсионера) 

[Ольга Макарова]

Надеюсь, удачный эксперимент... аромат цитрусов все же лучше , чем гниющая органика ...
 только купаться в море с такими водорослями -бррррр ...предпочитаю прозрачность и чистоту воды.

Елена Орлова сказал(а):

Лимонные водоросли - результат эксперимента подводных жителей. Мне так ка-а-а-а-жется...

[Ольга Макарова]

Парусник Росрыболовства “Седов” вернулся из кругосветного плавания.

  Санкт-Петербург. 20 июля. SEDOVNEWS – Парусник Росрыболовства “Седов” вернулся из первого за свою 92-летнюю историю кругосветного плавания, приуроченного к годовщине 1150-летия зарождения российской государственности и памятным датам в истории географических открытий. Крупнейшее в мире учебное парусное судно было в отрыве от родной земли 426 дней. Экипаж “Седова” находился в одном из самых длительных в современной истории парусных походов и поставил своеобразный рекорд по количеству пройденных миль и поднявшихся на борт гостей.

Выйдя из Санкт-Петербурга 20 мая прошлого года “Седов”, двигаясь через Атлантику, Тихий и Индийский океаны, побывал в 34 портах 24 государств Европы, Америки, Азии и Африки. За 14 месяцев парусник преодолел 47 тысяч 125 морских миль, четыре раза пересек экватор, обогнул легендарный мыс Горн и мыс Доброй Надежды. Более половины пути пройдено под парусами. Уникальную морскую практику прошли 330 курсантов образовательных учреждений Росрыболовства и 30 юнг военно-патриотических клубов. Только за год кругосветки на борт “Седова” было загружено более 160 тонн продуктов. В иностранных портах на судне побывали более 200 тысяч человек.

Такой кругосветки еще не было. Наравне с курсантами и экипажем настоящими участниками кругосветного похода стали рок-музыканты, журналисты, фотографы, путешественники, историки. На борту “Седова” Огонь Универсиады-2013 обошел полмира, а группа “Мумий Тролль” написала в путешествии новые песни. Находясь в океане экипаж “Седова” поддержал всемирную акцию “Час Земли”, принял участие в телемосте в честь 200-летнего юбилея Форта-Росс. Российские моряки одними из первых выразили готовность оказать помощь пострадавшим от наводнения на Маврикии весной этого года.

Высокое чувство долга, дисциплина, ответственность и профессиональное мастерство экипажа, умелые действия комсостава судна и лично капитана Николая Зорченко – способствовали успешному завершению кругосветного плавания. Проведение столь масштабного проекта реализовано Федеральным агентством по рыболовству (Росрыболовством) в соответствии с распоряжением Правительства Российской Федерации.

Сегодня в Санкт-Петербурге экипаж и курсантов встречают по старой морской традиции – хлебом-солью и жареным поросенком. Встречать моряков на набережной будет руководитель Федерального агентства по рыболовству Андрей Крайний, вице-губернатор Санкт-Петербурга Василий Кичеджи и губернатор Мурманской области Марина Ковтун. Для участия в торжественной церемонии и праздничных мероприятиях в Санкт-Петербург прибыл  министр сельского хозяйства Николай Федоров.

Честовать моряков булут с утра до позднего вечера субботы. В 10:00 парусник “Седов” появится в аквтории Большой Невы. В 11:00 на набережной Лейтенанта Шмидта начнется торжественный митинг, который завершится выступлением группы Мумий Тролль и дневным салютом.

С 14:00 до 18:00 легендарный “Седов” открывает свой трап.
В Санкт-Петербурге парусник Росрыболовства “Седов” пробудет до понедельника. 22 июля судно отправится на плановый судоремонт, чтобы уже подготовится к осеннему учебному рейсу. 

  

[Елена Орлова]

"Седов" - самый знаменитый в Питере парусник. Его все знают, им гордятся.

[Ольга Макарова]

ОТСТОЙНИК ТИХОГО ОКЕАНА



Современная технологическая революция превратила Мировой океан в гигантскую помойку. Исторически так получилось, что все высокоразвитые регионы располагаются на его берегах, а значит, огромное количество отходов – бытовых и промышленных – попадает в воды океана. Течения сбивают их в «мусорные острова», которые дрейфуют до тех пор, пока не найдут подходящее спокойное местечко. Здесь-то постепенно и образуются «мусорные континенты».  

Самый крупный из «мусорных континентов» обосновался на севере Тихого океана, в районе между Аляской и Гавайскими островами. Чаще его называют Большим тихоокеанским мусорным пятном.
Точный размер Пятна неизвестен. По приблизительным оценкам, сейчас его площадь достигает половины территории США, если не больше, а в акватории Пятна плавает свыше 120 миллионов тонн разного мусора. В основном это пластик, который, в отличие от природных веществ, не разлагается сотни лет.
Мусорное пятно находится в так называемой штилевой зоне, ограниченной со всех сторон Северо-Тихоокеанским течением. Оно собирает мусор из прибрежных вод Китая, Японии, США и Канады и постепенно перемещает его к своему центру, где отходы и остаются. Этот центр – своего рода отстойник Тихого океана. Веками сюда сносился всякий хлам – трупы животных, водоросли, древесина, обломки кораблей.
От обилия гнилья вода здесь наполнена вредоносными бактериями и сероводородом, поэтому бедна жизнью. Здесь нет птиц, промысловых рыб, морских млекопитающих. Корабли, даже военные, стараются обходить стороной эти места, где царят зловоние и вечный штиль.
Пластиковые бутылки, пакеты и упаковки начали попадать в Тихоокеанский «мусороворот» с 1950-х годов.
Постепенно пластмассы становилось все больше, и сегодня она составляет около 90 процентов всей массы Пятна. По мнению экологов, львиную долю здешнего мусора обеспечивают США, Япония и Китай. Подсчитано, что отходы с западного побережья США перемещаются в Мусорное пятно за пять лет, с побережья Восточной Азии – за полтора-два года. Темпы загрязнения Тихого океана этими тремя странами таковы, что площадь колоссальной океанической свалки каждые 10 лет увеличивается как минимум вдвое.
Мусорное пятно по своей консистенции похоже на суп – его содержимое подтоплено и плавает на глубине от одного метра и ниже, постепенно опускаясь в придонные слои, так что уже трудно представить, сколько там скопилось хлама. По той же причине Пятно нельзя увидеть со спутников. Мусор можно заметить только с палубы корабля или нырнув в воду с аквалангом.
Пластик, из которого по большей части состоит Пятно, не разлагается, а распадается на мелкие частицы. Принимая их за планктон, несъедобную дрянь поглощают многие морские обитатели. Таким образом, убийственный пластик включается в пищевые цепи.
Подсчитано, что подобный мусор в Тихом океане – причина ежегодной смерти миллиона птиц и 100 тысяч морских млекопитающих. Количество же погибающих от пластмассового «планктона» рыб подсчету вообще не поддается.

Помойка и парниковый эффект

Воды Большого мусорного пятна представляют собой благодатную среду для обитания некоторых видов бактерий, в частности цианобактерий, существующих, впрочем, не только здесь, но и везде, где вода загрязнена промышленными и бытовыми отходами. Однако в акватории Мусорного пятна масса этих одноклеточных аномально высока.
Цианобактерии отравляют воду и наносят вред здоровью людей и животных. В последние годы на планете наблюдается взрывной рост популяции таких микроорганизмов. Его провоцируют, в частности, две крупнейшие реки мира – Миссисипи и Янцзы, ежегодно выбрасывающие в Мировой океан миллионы тонн азотистых удобрений, которыми питаются цианобактерии.
Профессор Вэй Цзюнькай из университета штата Джорджия (США) и его коллеги установили, что разрастающаяся масса цианобактерий ведет не только к насыщению углекислым газом и закислению вод Мирового океана, но и к понижению его способности поглощать углекислоту из атмосферы. Так что, по мнению ученых, Большое мусорное пятно вносит свою немалую лепту в усиление парникового эффекта, приводящего к глобальному потеплению.

Мусор атакует пляжи

Существование Большого мусорного пятна было предсказано в 1988 году в докладе Национального управления по исследованию океанов и атмосферы (США). Прогноз основывался на измерении количества дрейфующего пластика в поверхностных водах северной половины Тихого океана в период между 1985 и 1988 годами.
Однако первооткрывателем Мусорного пятна считается американский яхтсмен Чарльз Мур. В 1995 году он решил посетить на собственной яхте Гавайские острова, а чтобы сэкономить время, поплыл из Аляски напрямик. Спустя какое-то время Мур понял, что заплыл на самую настоящую помойку. «Всю неделю вода вокруг была полна пластикового хлама, – рассказывал молодой человек. – Я не верил глазам: как люди могли загадить такую огромную территорию? Мы плыли и плыли по этой помойке, и конца ей не предвиделось…»
Плавание среди сотен тонн бытовых отходов произвело на американца такое сильное впечатление, что он всю свою последующую жизнь посвятил защите экологии Тихого океана. Поначалу специалисты отмахивались от докладов Мура, не принимая их всерьез.
О дрейфующих в океанах «мусорных островах», конечно, знали, но никто не представлял себе всей значительности проблемы. Однако проблема, что называется, «стучалась в двери»! С середины 2000-х годов штормы каждую зиму начали выбрасывать на пляжи островов Ниихау и Кауаи, из группы Гавайских, огромные груды мусора, что приводило к гибели сотен птиц и морских черепах. Как раз в те дни, когда океан в очередной раз преподнес островам такой «подарок», туда для съемок нового фильма прибыл Пьер Кусто – сын известного французского океанографа Жака Ива Кусто. Говорят, что у француза при виде этих мусорных гор чуть не случился сердечный приступ. История наделала много шума, и с тех пор деятельность Мура и его сподвижников приобрела в Америке большую популярность. К его мнению стали прислушиваться.

В океане плыли целые дома…

Свой вклад в увеличение мусорного «континента» скоро внесет недавнее японское девятибалльное землетрясение. Цунами, последовавшее за ним 11 марта 2011 года, смыло с побережья сотни миллионов тонн мусора. Из них на плаву в настоящее время находится, по приблизительным подсчетам, около 20 миллионов тонн.
Ученые из Тихоокеанского исследовательского центра Гавайского университета разработали компьютерную модель распространения этого мусора.
И вот в конце сентября 2011 года дрейфующее мусорное пятно отыскалось именно в том районе океана, на который указывали расчеты – в окрестностях атолла Мидуэй.
О дрейфующем мусоре сообщил экипаж учебного российского парусника «Паллада». Он двигался среди мусора с 21 по 28 сентября. Как рассказывают члены экипажа, в воде, среди множества мелких предметов, можно было видеть плывущие автомобили, трейлеры и даже целые дома – видимо, некоторые из тех 200 тысяч, что смыло цунами. Немало плыло холодильников, телевизоров, раковин для мытья посуды. Однако крупных предметов, в том числе телевизоров с холодильниками, со временем стало гораздо меньше.
Руководствуясь данными экипажа «Паллады», в Гавайском университете скорректировали модель. По уточненным расчетам, появление мусора у Гавайских островов надо ждать не весной 2012 года, как полагали раньше, а уже нынешней зимой. Знаменитые пляжи ждет экологическая катастрофа.
А через пару лет очередь дойдет и до западного побережья США.
К счастью для американцев, живущих на Западном побережье, мусор у них не задержится. Северо-Тихоокеанское течение понесет его дальше на север, потом снова на запад и, в конце концов, соединит с Большим мусорным пятном.
А позднее в эту свалку, по-видимому, вольется и радиоактивная вода с «Фукусимы».
Самое печальное – никто не знает, что делать с Пятном, как с ним бороться. Оно находится в нейтральных водах, а значит, мусор – ничей. Мур и другие экологи призывают ограничить применение пластика, перейти на биологические материалы. Но эти призывы повисают в воздухе. А между тем громадная ядовитая медуза Большого мусорного пятна продолжает разрастаться.

Игорь ВОЛОЗНЕВ 

 

[Ольга Макарова]

Кладбища кораблей 

История мореплавания насчитывает несколько тысячелетий. И с незапамятных времен в море ежегодно гибнет более двух тысяч судов. Почти каждый день ко дну идет большой корабль водоизмещением 100 и более тонн. Конечно, плавсредств в прежние времена строили значительно меньше. Но ведь и техника тогда была самой примитивной, на борту не имелось даже рации, чтобы послать сигнал SOS. Так что погибало не каждое сотое, а каждое десятое судно. И теперь дно морей и океанов – это настоящее кладбище кораблей.

Коварная Атлантика
Атлантика с ее морями занимает первое место по числу утонувших судов: она приняла в себя сотни тысяч кораблей, созданных разными народами в разные эпохи. В прибрежных водах Франции, например, нашли свой последний причал три тысячи кораблей – от античных до современных. И все-таки они составляют ничтожную часть от общего числа судов, покоящихся на дне Атлантического океана, Средиземного, Карибского и других морей.
Но на этом подводном «погосте» есть отдельные участки, где корабли буквально лежат друг на друге, где античные триремы придавлены ладьями викингов, ладьи, в свою очередь, – средневековыми каравеллами, над которыми покоятся корветы и фрегаты Нового времени, а над ними – стальные корпуса судов прошлого и нынешнего веков. Нагромождения останков «плавучих посудин» образуются на тех участках оживленных морских трасс, где мореходов предательски подстерегают рифы, блуждающие пески и подводные скалы.
У юго-восточного побережья Англии, неподалеку от порта Дувр, находятся печально знаменитые мели Гудвина – обширная группа банок, которые под воздействием приливов меняют свои очертания и передвигаются с места на место. Уже много столетий моряки называют это страшное место «Великим пожирателем кораблей». За последние 200 лет здесь погибло огромное число судов, а вместе с ними в объятиях блуждающих песков бесследно пропали 50 тысяч человек. В начале 60-х годов прошлого века геологи, пройдя буром сквозь 15-метровый слой песка, взяли здесь образцы грунта. И в грунтовых колонках обнаружили полусгнившие куски корабельного дерева и ржавое железо обшивки судов. Казалось, «Великий пожиратель» насквозь пропитался проглоченными кораблями.
Можно представить, какие археологические сокровища таятся в недрах Гудвинских песков! 

Проклятье или Божья благодать?

Читатель вправе спросить: «Почему же корабли попадали в ловушку и оказывались на мели? Разве они не могли ее обойти?» Есть три основные причины, по которым суда часто тонули в этих местах: штормы, выносившие беспомощные парусники на пески; туман, лишавший судоводителя видимости и возможности точного определения места, и сильные течения, сносившие корабли с курса. Когда они садились на мель и их до наступления отлива не удавалось снять, то суда навечно оставались в плену Гудвина.
У парусников было сферическое днище. Если такой корабль попадал на мель во время прилива, то с отливом пески подсыхали, и судно ложилось на борт. С наступлением следующего прилива мели затоплялись пятиметровым слоем воды. Сильное течение заливало обреченный парусник прежде, чем он успевал принять нормальное положение. Как правило, через три-четыре дня плавсредство полностью засасывали зыбучие пески. Если же судно оказывалось на мели во время шторма, его участь решалась еще быстрее: волны опрокидывали и топили корабль мгновенно.
Другую картину мог наблюдать очевидец в случае с пароходами и теплоходами. Эти суда имели плоское днище. Если они попадали на мель в отлив, то оставались на ровном киле. Но с первым же приливом течение намывало с одного борта корабля высокий слой песка, вымывая его из-под другого борта. Через три-четыре дня судно опрокидывалось, и вода захлестывала его помещения с палубы. Если же пароход оказывался на мели развернутым по направлению к течению носом и кормой, то песок вымывался из-под днища в районе носа и кормы: корпус судна провисал, и пароход разламывался пополам. Обычно это происходило с сильно нагруженным транспортом.
Для мореплавателей мели Гудвина были подлинным проклятьем. А вот обитатели юго-восточного побережья Англии видели в них «Божью благодать». Жители этих берегов верили, что сам Бог ниспослал им груз севших на мель судов. Люди молились и ждали, когда Господь подарит им очередной корабль.

Груз тамарисковых саркофагов 

В заливе Таранто, на юго-восточном побережье Италии, находится еще одно кладбище кораблей. Археологам удалось изучить останки 16 судов – это лишь небольшой процент всех пропавших здесь посудин. Особое внимание ученых привлек корабль с весьма странным грузом – наполовину законченными саркофагами и плитами мрамора, добывавшегося в Турции. Загадочное судно исследовал американский археолог Питер Трокмортон. Тщательный осмотр затонувшего корабля, заплат на его борту, изучение найденных монет и керамики – все это позволило не только определить время катастрофы (от времени постройки ее отделяло доброе столетие), но и узнать маршрут плавания, и восстановить трагедию, произошедшую у берегов нынешней Италии около двух тысяч лет назад.
Взяв груз тамарисковых саркофагов и мраморных плит на турецком берегу, корабль направился на запад. Сделав остановку у берегов Эллады и добавив к грузу мрамор из греческих портов, капитан повел судно вдоль северного побережья Греции, стремясь, подобно всем мореходам древности, не терять берег из виду. Затем корабль пересек Ионическое море. У берегов Италии в заливе Таранто на судно обрушился неистовый ветер. Капитан приказал отдать якоря. Но ветер усиливался с каждой минутой, первый якорь оборвался, и посудину стало неумолимо сносить к берегу.
Впрочем, лучше об этом расскажет сам руководитель подводных исследований Питер Трокмортон.
«Потом порвались крепкие канаты, и сначала один, а затем и другой якорь утонули. В сгущающейся тьме корабль упорно стремился к линии шести морских саженей, где была граница залива и открытого моря. А ветер бушевал все сильнее. Ничего не оставалось делать, как бросать все оставшиеся якоря. И еще, наподобие апостола Павла, молиться, чтобы дожить до рассвета. На рассвете был бы шанс, хотя и ничтожный, привести корабль к берегу и ценой утраты и его, и груза спасти жизнь находящихся на борту людей. Это оказалось последней ставкой капитана – и она была бита. В ту ночь в 500 ярдах от берега корабль пошел ко дну. Старая посудина не выдержала. Так всегда бывает со старыми кораблями, если их нещадно эксплуатируют, особенно же если владельцы при ремонте вместо сверкающей бронзы употребляют черное железо». Жадность судовладельца, не сделавшего основательного ремонта своего плавучего имущества, возраст которого насчитывал столетие, привела к гибели судна и его экипажа. 

Черви-убийцы 

Та же жажда наживы, тот же дух стяжательства погубили другой корабль, обнаруженный у берегов Кипра. Судно затонуло, казалось бы, «на ровном месте» – оно выглядело почти не поврежденным и ушло под воду там, где не имелось ни скал, ни рифов, ни крупных отмелей. Лишь спустя 2300 лет археологам удалось установить причину катастрофы. Когда со дна была поднята носовая часть корабля, оказалось, что ее пронизывали мельчайшие каналы – работа червей-древоточцев. Конечно, первый же натиск волн стал роковым. Владелец судна вместо того, чтобы сделать серьезный ремонт, предпочел нагрузить плавсредство мельничными жерновами на острове Самос, к которым на Родосе добавилось немалое количество амфор (они-то и позволили датировать время катастрофы – IV век до н.э.). В результате погибли и корабль, и его команда. Археологи сумели не только поднять судно, но и восстановить его облик таким, каким оно было в тот день, когда отправилось в свой последний рейс. Сейчас этот уникальный корабль, современник Александра Македонского, выставлен Кипрским университетом для всеобщего обозрения.

 Ирина Бахланова

 

 

[Аделина]

Печальные материалы, Оля. Особенно про мусорное пятно. Однажды видела я, как шторм выбросил на побережье Сочи похожее мусорное пятно. Мы в это время были там в гостях у друзей с моей Ташей, она еще была школьницей. Жили мы там 2 недели, и каждый день жгли на берегу костры, пытаясь хоть частично очистить наш маленький дикий пляж от того, что принесло море. Канистры, сланцы, пакеты, резиновые сапоги, пластиковые бутылки... Понятно, что с дымом химическая грязь уходила в воздух, но видеть все это на берегу и в воде было еще тяжелее.

[Ольга Макарова]

очень тяжело ... я раньше слышала про Великий океанский мусор ,только пространной информации не было ...

после прочтения информации  , сама не своя ... 

ведь можно же убрать это пятно в океане ...сколько денег уходит на вооружение , лучше бы на борьбу с этим мусором ...и самое главное остановить этот поток мусора ... А как ? 

Когда отдыхали в  Лермонтово ... все эти лежаки на бетонном пляже меня не прельщали ... рядом кусочек дикого пляжа, но какой он загаженный ... мало кто покидал "благоустроенный" пляж  и  отдыхал на диком среди мусора ...  
А я среди мусора просто не могу , начала собирать все в кучу , подальше от берега  как бы в овражке ... правда проблема особенно не решена, ведь все это надо вывозить , а сжигать нельзя ... но зато стало почище ... и потянулись люди , занимали наши очищенные места ... а нам приходилось дальше отступать ...не скажешь же это мое место ... и дальше собирать ...но сколько же этого мусора было много ...
Вот бы каждый убирал , независимо твой этот мусор или не твой  ...нет ... и до тех пор нет ...
Далеко ходить не нужно , взять наш музей , постоянно садовниками убирается , территория всегда чистая ... нет-нет да увидишь валяющий мусор в виде железной банки из под колы, пакетики всякие ... что трудно дойти до мусорной урны . 
А ещё лучше , заберите все с собой ... неееет ! Грустно!

Аделина сказал(а):

.... видеть все это на берегу и в воде было еще тяжелее.

[Ольга Макарова]

РЫБНОЕ МЕСТО 

 

 

Синее Баренцево море, яркое солнце, штиль, фьорды, королевская рыбалка… Это не Норвегия, это наш Териберский залив. Сможет ли когда-нибудь Териберка, как десятилетия назад, стать рыбной столицей Заполярья?

- Сейчас увидите, чайка на гнезде сидит. Она второй год в этом месте птенцов выводит!

 

Мурманчанин Сергей Петров — капитан и владелец рыболовного сейнера «Веселый ветер» — знает не только здешние берега, но и, кажется, всех здешних обитателей. Всю жизнь штурманом, ходил на рыбаках, а как ушел с промысла и открыл свой крошечный бизнес — так почти ежедневно в море, в Териберском заливе.

 

Сергей ведет судно подальше от берега: мойва уже окончила нерест и ушла подальше в море, на глубину, а потому далеко и треска, за которой он ведет охоту. Точнее, охоту ведем мы, пассажиры. Промышленным выловом Петров не занимается, его профиль — любительская морская рыбалка. Ради нее в некогда знаменитое село Териберка на побережье Баренцева моря съезжаются туристы со всех концов страны, даже из Хабаровска были.

 

- Видите, два течения встречаются, — капитан показывает на светлую полосу, пересекающую морскую гладь. — Там и должна быть рыба. Хотя чаек не видать — может, рыба уже ушла...

 

Эхолот — подспорье кэпа — показывает на дне мелкую рыбку песчанку, мы движемся чуть дальше в сторону скал — и вот она, треска, небольшой косяк прямо под нами.

 

- Обычно туристы, особенно не из наших краев, в этот момент расчехляют свои спиннинги и прочие снасти, которыми привыкли ловить речную рыбу. А когда намучаются, я достаю вот это, — Сергей, ухмыляясь, извлекает из трюма «авторские» приспособления: удочки, которые крепятся на борт, с огромными катушками толстой лески и тройными крючьями, утяжеленными свинцовым грузилом под названием пунда.

 

Вот это уже для здешней рыбалки. Рукой подергиваешь леску, пока не почувствуешь где-то там, в 80 метрах под нами биение, пульсацию, — это борется попавшаяся рыба. И начинаешь самое трудное — сматывать удочку. Поди смотай вручную 80 метров с живым и сопротивляющимся грузом на конце — это не плотвичку ловить! С крючка — на шкерочный стол, потрошить.

 

Тем временем у моих спутников вовсю идет лов: треска, сайда, пикша одна за другой. После изнурительного сражения человека с удочкой над бортом появляется морда здоровенной зубатки. Эта жуткая рыбина способна перетирать челюстями ракушки и легко прокусывает кирзовый сапог. Вот и сейчас она бьется на палубе, норовя вцепиться кому-нибудь в ботинок…

 

Бизнес от отчаяния

Любительской морской рыбалкой Сергей Петров занимается второй сезон. Начал почти случайно, от отчаяния. В прошлом году задумал пойти на промысел пинагора. Сети заказали в Норвегии, у нас с такой крупной — 24 см — ячеей было не найти. Потратили уйму денег, но таможня неожиданно задержала снасти. Пока шла тяжба, в Мотовском заливе, где идет промысел, начались учения. А когда военные ушли, ушел и пинагор — кончился сезон лова. Одни убытки.

 

Чтобы хоть как-то заработать, попробовали возить туристов и дайверов. Дело неожиданно пошло, и в этом году уже с апреля сейнеры «Веселый ветер» Петрова и «Леон» его товарища и партнера постоянно в море.

 

Петров признается: турбизнес для него пока диковина, лишь сейчас решил наладить контакты с туркомпаниями, которые специализируются на маршрутах по области. А первых клиентов искал через соцсети и сообщества дайверов. Сергей сам ныряльщик, так что его сейнер после «тюнинга» приспособлен под нужды таких же увлеченных: оборудован удобный спуск в воду, есть возможность переодеться после погружения. Всего на борту могут находиться не больше 11 пассажиров в сутки. Если рейс более длительный, количество туристов уменьшается пропорционально.

 

В последнее время возить людей стало легче — с изменением правил пограничного режима действует уведомительный порядок — в день отхода капитан передает людям в погонах список пассажиров, предъявляет их паспорта. А раньше требовалось за 10 дней отсылать запрос, ждать решения, которое не всегда было положительным.

 

Сигнал SOS отошлите по факсу

В море к борту иногда подходит пограничный вельбот — проверить, не ловят ли запретного камчатского краба. А сейнер Петрова изначально и был краболовом. В 2005 году СРЗ «Нерпа» выпустил десяток таких. Однако не успел заказчик их получить, как краба ловить запретили — фирма пошла ко дну, а с ней и несколько кораблей. Бесполезные корабли четыре года ржавели у пирса, пока их не выставили на торги. Два из них и купили Петров с партнером, около миллиона за каждый. Плюс восстановление прогнивших посудин. На «Ветре» винт заржавел так, что уже не ворочался, пришлось на берег вытаскивать и чистить. То и дело требуются новые вложения: недавно полетел редуктор, хозяин «попал» на 180 тысяч. Вез опять из Норвегии — у нас-то заказать можно, но долго и дорого. А море не ждет.

 

- Поломка случилась посреди залива, на борту семеро туристов, — вспоминает Сергей. — Связался с берегом, дали телефон компаний, владеющих здешними буксирами. Позвонил — и слышу: «Присылайте заявку факсом, плюс предоплата». Я объясняю, что в море нахожусь, ответ: «Пусть кто-нибудь из вашей фирмы пришлет». А моя фирма — это я один… В общем, сказали, спасать не будут. Просили, кстати, немало — от 12 тысяч в час. Я потом в Норвегии специально поинтересовался, как у них с этим дела обстоят. Оказывается, тамошняя ассоциация рыбаков содержит буксир, который всегда стоит под парами и денег за спасение с терпящих бедствие не берет.

 

По счастью, среди пассажиров злополучного рейса оказались два судовых механика, которые оживили редуктор, а потом проходящий мимо катер зацепил бедолаг и довел до Трех ручьев.

 

Морское братство, когда на сигнал SOS откликались все суда в районе, увы, в прошлом, считает капитан. Недавно в наших краях несколько суток терпела бедствие деревянная яхта, тщетно взвывая о помощи. Сколько смог, ее тащил как раз «Веселый ветер», но яхта, которую он довел до берега, все равно пострадала — ее выбросило на скалы.

 

Квоту — по прописке

Териберка всегда жила рыбой. Некогда — и до, и после революции — была богатейшим селом Кольского полуострова. На старых фото в заливе лес мачт. Теперь остался единственный причал, за аренду места у которого хозяин, по словам рыбаков, просит до 50 тысяч рублей в месяц. Дороговизна искупается необязательностью оплаты. Точнее, платят «как договорятся», в итоге выходит около 15 тысяч в месяц. На пирсе ни света, ни воды, ни трапов.

 

Сергей считает, что Териберка вновь стала бы крепнуть, если бы местным прибрежникам досталась квота на вылов трески. По его подсчетам, живи он в Норвегии, по параметрам его судна получал бы квоту около 100 тонн. У нас — ноль. Даже то, что выловлено любительским способом (в сезон — до 100 кг в день) сдать на недавно построенную в селе рыбофабрику невозможно. По словам Сергея, не берут, так как квоты на треску у него нет, боятся проблем при проверках. Выловленное по любительской квоте продавать нельзя.

 

- Существует законопроект, предлагающий закрепить понятие традиционного рыболовства, — говорит капитан «Веселого ветра». — Тогда жители прибрежных районов получат право лова, нечто вроде существующей «саамской квоты». Только не по национальному признаку, а, грубо говоря, по прописке. По месту проживания. Тогда такие села, как Териберка, стали бы оживать, люди бы пошли в море, сдавали бы рыбу на фабрики. Прибрежники на сегодня насчитали по всему побережью Баренцева моря всего 40 единиц «живых» судов. Между тем, еще при первом президентском сроке Путина была разработана программа развития прибрежного рыболовства, по которой в Мурманской области планировалось построить 150 маломерок. Но, значит, на них и квота нужна. А она уже распределена до 2018 года, и нам туда просто не влезть. Больше того, если раньше многие регистрировались в ГИМС, то теперь обязаны встать под морской регистр. А суда в таком состоянии, что им ни в жизнь этот барьер не одолеть. Считается, что если нам дать квоту на промышленный вылов, мы ее будем превышать и браконьерить, — кипятится Сергей. — А зачем? Сколько я рыбы поймаю, всю на фабрику привезу — куда еще мне ее девать? В карман засунуть? Пусть считают! Я у причала разгрузился, фабрика забрала, рыба свежая, качественная. Зачем мне ее еще куда-то везти?

 

Пытался Петров вести промысел морского ежа, сам нырял, за два часа собирал по 100 килограммов. Но сбыта нет, местный предприниматель лишь единожды купил эти самые 100 кг. Готовы закупать москвичи, но транспортировка долгая и трудная, дорогой деликатесный еж не всегда доезжает живым. А значит — снова убытки.

 

Хотел и гостиницу поставить, правда, не в Териберке, а в Ура-губе, откуда тоже возит туристов. Но земли ему не выделили, сказали, нет свободной. Заросшие бурьяном пустыри, по документам, давно застроены. Словом, не вышло. Впрочем, нельзя сказать, что капитан жалуется на судьбу. Ведет свой «Веселый ветер» с улыбкой — чувствуется, кайфует.

 

Мы тем временем почистили улов. Сергей мгновенно перевоплотился из капитана в кока — в огромной сковородке ловко, со знанием дела, устроил рыбу и картошку. Пока готовится жареха, мне дают «порулить». Следя по приборам за курсом, чувствуя всеми фибрами как, послушный повороту штурвала, маневрирует «Веселый ветер», я получаю полчаса запредельного счастья. Сергей прямо на палубе устраивает королевский обед из свежевыловленной рыбы. Вокруг — слепящая морская синева, жаркое солнце, штиль, фьорды… Немудрено, что Петров то и дело сравнивает дела в Териберке с реалиями норвежских соседей. И размышляет, сможет ли когда-нибудь его село, как десятилетия назад, стать рыбной столицей Заполярья. Рыба и природа одна, работать тоже умеем не хуже скандинавов... Хотелось бы, конечно, больше, да лучше, но делать то, что получается, лучше, чем бороться с ветряными мельницами. Тем более туристические перспективы края вполне реальны. Едут к нам за красотой - значит будем красоту показывать.  

(Лев Федосеев, Териберский залив , сейнер "Веселый ветер")

 

http://www.mvestnik.ru/shwpgn.asp?pid=2013060111